Фасций Сандленд
Скажем так, в случае квартирмейстера всё-таки может выйти интересный отыгрыш, если посмотреть чем они занимаются. Криговцы не машины это просто люди (возможно клоны), которым в раннем возрасте ломают психику. Эмоции они испытывают, но по ранее указанной причине не показывают их. Могу привести доказательства из книги Стива Лайонса (которая вроде считается беком), название которой переводится на русский как «мертвецы идут» или «ходячие мертвецы» (ориг. «dead men walking»):
1. У полковника оказался заготовлен последний сюрприз.
Инструктируя своих людей в предутреннем холоде, он достал из кармана шинели желтоватый куб из какого-то прозрачного материала, внутри которого можно было различить предмет белого цвета и неровной формы. В длину он был немного больше, чем в ширину, и заострялся к концу, словно маленький примитивный клинок.
— Настал решающий час. Наши генералы так верят в недостойный полк, что в знак своего расположения ниспослали нам, — тут голос его стал тихим и благоговейным, — этот обломок черепной кости полковника Юргена.
По рядам гвардейцев пробежал тихий ропот. Самая сильная эмоция, какую Костеллин когда-либо наблюдал у них.
— Комиссар, я не знаю никого, кто достоин был бы нести эти мощи, осеняя священным светом нашу скромную службу.
Костеллин, застигнутый врасплох, взял куб. Он держал его в руках, рассматривая со всех сторон. Сам он был не слишком впечатлен, примерно представляя, сколько таких реликвий заготовлено, если остальные три полка на Иероним Тета тоже получили по косточке. Но он чувствовал, как присутствие этого артефакта взволновало непоколебимых воинов Корпуса Смерти, как подняло их дух, и знал, что уже только это делало маленький куб ценной и редкой вещью.
2. Они проверили и перепроверили карту, прочли заметки на полях, сделанные комиссаром, пока для сомнений не осталось ни малейшего места. Четырнадцать кварталов прямо по эстакаде.
— Я один все сделаю, — сказал гренадер. — Нет смысла терять две жизни, а ваша куда ценнее.
— Ты же не знаешь, как управлять грузовиком, — возразил Костеллин.
— Вы можете меня научить, сэр. Вам нужно лишь воззвать снова к духам машины, а потом объяснить мне, какую нажать педаль.
— Дорога, несомненно, охраняется. Хоть наша цель и на шесть уровней выше, но некроны были бы дураками, если бы не предусмотрели вероятность атаки снизу.
— Это единственный путь, сэр. Мы не сможем пробиться назад, но, возможно…
— Одна машина на полной скорости… Если некроны не ожидают нас и если они обескровлены сражением на западе…
— От удара взрывчатка может сдетонировать, но один подрывной заряд я возьму с собой на всякий случай. Если башня рухнет, генераторум обрушится заодно с ней.
— Да благословит тебя Император, солдат, — сказал Костеллин.
Повернувшись, он непреднамеренно сделал то, чего не делал уже почти тридцать лет. Он посмотрел в глаза человеку, которому предстояло умереть по его приказу.
Гренадер встретил его взгляд и, что удивительно, понял. Он снова достал шкатулку с костями.
— Со мной мои товарищи, — сказал он. — И мне выпала смерть более почетная, чем заслужила эта проклятая душа.
— Твоя жертва не будет забыта, — тихо сказал Костеллин, и на этот раз знал, что говорит правду.
Уголки рта юноши дернулись, и Костеллину показалось, что тот пытается улыбнуться. Он не обернулся, когда грузовик тронулся прочь. Он не мог смотреть. Сунув руки в карманы пальто, он похромал в противоположном направлении, стараясь не тревожить больной бок.
Услышав похожие на звук разрываемой ткани выстрелы гаусс-пушек, он затаил дыхание. Он ждал взрыва, сначала опасаясь, что тот прогремит слишком рано, а потом — что не произойдет вообще. Когда он все же раздался, то встряхнул эстакаду под ногами комиссара, осыпав обломками даже на таком расстоянии, но Костеллин продолжал идти. Он думал о глазах солдата и молился, чтобы грузовик нашел свою цель. Только так в последние секунды жизни парень мог испытать хотя бы тень удовлетворения от того, что исполнил свой долг.
Но в общих чертах ты прав:
1. Криговцы никогда не повышали голоса в гневе. Они говорили тихим размеренным тоном, полным скрытой угрозы, и не церемонились с теми, кто их разочаровал.
2. Однажды утром в казарму вошел сержант и приказал одному новобранцу выполнить сорок отжиманий за плохо почищенные ботинки. Жертвой его оказался дородный мужчина лет тридцати пяти. Хоть он и был вполне способен выполнить требование, однако хроническое недосыпание сделало его раздражительным. Придирка сержанта, очевидно, стала последней каплей. Призывник отказался выполнить приказ, выкрикнув в лицо криговцу все, что о нем думает, и напомнив, что тот не у себя дома. В ответ, не говоря ни слова, сержант выхватил лазпистолет и казнил бунтовщика.
3. Маску и противогаз гренадер снял в последнюю очередь. Костеллин удивился, хотя это было ожидаемо, насколько юное лицо они скрывали. Хотя в гренадерские взводы брали только самых опытных бойцов Корпуса Смерти Крига, этот гвардеец выглядел лет на девятнадцать. Его бледные щеки покрывали прыщи, волосы были длинными и грязными, а глаза, обведенные черными кругами, смотрели так же безразлично и тускло, как линзы, скрывавшие их большую часть его жизни.
4. Ещё там был момент как они бросались в штыковую на некронских свежевателей, чтобы замедлить их. Иначе солдаты с мельтами и хелганами не смогли бы вести прицельный огонь. Кстати криговцы настолько хороши в рукопашной, что умудрились сбить с ног нескольких.
Отредактировано Рэйвен (2016-01-21 13:23:11)
.