Корабельного комиссара Людвига фон Блюховица (к слову, комиссар втайне ненавидел свою "благородную" фамилию, хотя причины этого и кроются где-то в прошлом в застенках Схола Прогениум), было сложно назвать приятным да и, чего греха таить, просто хорошим человеком.
Во-первых, он ненавидел то, кем являлся. Когда-то отпрыск благородного рода фон Блюховиц, что проживал на одном из множества миров Империума, он, в один не очень прекрасный день, был отправлен в Схола Прогениум согласно воле его величавого отца Августа фон Блюховица. Достаточно сложно сейчас сказать однозначно, что лежало в основе такого решения возлюбленного батюшки Людвига, но что-то подсказывало комиссару, что этим был тот факт, что он являлся аж седьмым ребенком, да еще и нежеланным, рожденным по чистой случайности, когда родителям было уже за пятьдесят. Обычно, в Схола направляли сирот, а никак не благородных "сынков", однако благодаря магическому слову "связи", Людвиг отправился прямиком туда, что полностью вычеркнуло его из наследства и уменьшило головную боль и родителей, и братьев и сестер, не особо желавших делить что-либо с юным Людвигом.
Таким образом, вместо того, что вести жизнь молодого и богатого бездельника, Людвиг вынужден был справляться с проблемами в одиночку, зубрить "Тактику Империалис" и Имперское кредо, учиться навыкам боя. Тем не менее, злость на подобное решение отца таинственным образом аккумулировалось в упорство и желание доказать всем, что он-то может!, что позволило юноше усердно трудиться и добиться больших успехов и, в итоге, сделать выбор в пользу Комиссариата.
Людвиг верил, и верил отчаянно. И считал, что верить должны и другие, равно как и выполнять свой долг перед Императором. А то, как заставить людей поверить и поступить "правильно", его волновало не особо и он был готов использовать любые методы. Любые.
Тем не менее, он, как мы все еще помним, был не самым приятным и легким человеком в общении. Склочность, легкая возбудимость, высокомерие, наглость и склонность к необоснованному хамству приводили Людвига к конфликтам с коллегами и руководством, что, в свою очередь, и привело его к позиции корабельного комиссара на не самых крупных и значимых кораблях Империума. А корабли он не очень любил. И полеты тоже. Да и вообще был близок к тому, что можно было назвать клаустрофобией (хотя он никогда и никому в этом и не признался бы).
Не помогло и назначение на этот древний корабль, который внезапно решили дернуть для какой-то важной миссии. Все тут было новым для Людвига и со всем приходилось знакомиться заново, а это было энергозатратно. Поэтому, можно сказать, что Людвиг был не в настроении с самого начала описываемых событий.
Во-вторых же (мы долго к этому шли, не правда ли?), комиссар просто ненавидел людей. Они были ему противны и мерзки (опять же, следы этого, судя по всему, следует искать в застенках клозетов Схола Прогениум и забав старших кадетов), и, на его взгляд, практически поголовно не заслуживали чести служить Императору. В результате, необходимо было всеми силами "приводить их к порядку", хотят они того, или нет. А уж что они думают про самого комиссара, фон Блюховица не волновало от слова "совсем".
А в-третьих, он просто любил власть. Очень любил.
Росту Людвиг был среднего, возрасту неопределенного, мощным телосложением и особой силой не отличался, зато спину всегда держал прямо и даже на людей выше него самого как-то умудрялся смотреть сверху вниз. При этом, он имел привычку в особой и уникальной манере щурить глаза, выражая, тем самым, максимальное пренебрежение к собеседнику. Дополнив к этому склонность говорить медленно и тянуть гласные (да и согласные тоже), на выходе можно было получить гремучую смесь презрения, которой обдавался любой, на кого Людвиг обращал внимание.
Волосы у него были светлые, бороду и усы предпочитал чисто брить. Китель и фуражку носил всегда, содержа их в идеальном порядке. На поясе его висели громоздкий болт-пистолет, из которого комиссар однажды казнил капитана крейсера "Правитель" Керрена Херца, когда тот вздумал говорить об отступлении в качестве резервного варианта при встрече с кораблями Темных Эльдар (нужно заметить, Херц фон Блюховицу никогда не нравился), и средних размеров силовой меч "Вершитель" (на его счету была кровь первого и второго лейтенантов крейсера "Яростный"). Также Людвиг испытывал мрачное удовольствие, заставляя своего адъютанта, младшего комиссара Йохана Яшека, начищать его сапоги до идеального блеска в минуты покоя, да и просто любил гонять ученика почем зря по всяким мелочам. Яшек медленно от такого отношения шалел, но ничего поделать не мог.
Совсем уж злые языки поговаривали, что комиссар имеет определенные... наклонности, которые вовлекают в себя участие молодых матросов и кожаной обтягивающей одежды, впрочем, всем должно быть совершенно ясно, что это не более чем наглые ложь и клевета, а длинные языки некоторых болтунов скоро будут укорочены лично товарищем Яшеком. Впрочем, время шло, а Йохан так почему-то и не укоротил даже одного, а сплетни продолжались и даже обрастали подробностями, кочуя с одного корабля на другой. Было в этом что-то подозрительное и ускользавшее от внимания Людвига...
Таким образом, всем уже должно быть ясно, с каким выражением лица смотрел Людвиг на беседу между Игнатием и его адьютантом, находясь в чуть в отдалении от капитанского трона. Стоящий рядом с ним Йохан что-то торопливо писал в своем инфо-планшете, бубня при этом под нос.
- Заметка, - вдруг произнес комиссара, что заставило его адъютанта тихо матернуться и резко начать строчить в планшете с новой страницы. - Капитан Игнатий Гай работает с подчиненными топорно. Но эффективно. Может указать на их место. Говорит прямо. Это хорошо. Однако, хочет создать образ понимающего и слушающего капитана. Ошибочно.
Все это время он говорил, не сводя глаз с Игнатия.
- Примечание - предпочитает разжевывать все. Возможно, придется поступать так же.
Дождавшись, пока капитан отдаст необходимые приказы, комиссар степенно и немного вразвалочку подошел к нему.
- Этот человек, - кивнул он в спину уходящему Вальдосу, по привычке растягивая слова. - Не особо к вам прислушается и, скорее всего, затаит обиду. Многого он него ждать не приходится. Есть вероятность, что его самоотдача понизится после этого разговора. Если хотите, могу провести профилактическую беседу.
Не давая капитану ответить, Людвиг продолжал, лениво "жевнув" ртом пару раз.
- К другим вопросам - как сообщает мне мой медлительный и ленивый адьютант, - Яшек за спиной Людвига размял пальцы в форменных перчатках, уже ощущая ими шею "наставника". - Боевой дух команды умеренно низкий, они слишком разленились, находясь в резерве, и не понимают всей важности нашего текущего задания. На нижних уровнях процветают бандитизм, контрабанда и торговля наркотиками. Велик шанс вредительской и подрывной деятельности со стороны экипажа. Мне нет дела до судьбы этого сброда, однако я уже подготовил (Йохан на этом моменте саркастично покивал и опять пошевелил пальцами) и отправил рапорт №14 и жалобу по форме NV-734 на ваше имя в высшие инстанции, так как таков мой долг перед Императором. Во избежание подобного в дальнейшем советую подтянуть дисциплину.
Прищурившись еще больше, Людвиг внимательно посмотрел на Игнатия.
- Кстати, корабельный этикет и устав предписывают вам лично встретить высокопоставленных гостей. Кстати, вот эта награда должна висеть здесь, а эта пуговица должна быть застегнута. Это так, к Вашему сведению.
Комиссар помедлил.
- Капитан.
Корабельный комиссар Людвиг фон Блюховиц
Младший комиссар Йохан Яшек
Пикт Яшека, сделанный на крейсере "Яростный", после очередного приказа Людвига о сапогах